Наверняка каждому лидеру группы, будь то женщина или мужчина, приходилось как-то справляться с неким градусом страха на том или ином этапе своей карьеры. Некоторые унимают это чувство стаканом или двумя чего-то алкогольного, в то время как другим при мысли о выступлении перед толпой любого размера требуется что-то покрепче, из-за чего придётся совершить несколько походов в туалет, где содержимое желудка вырвется наружу. Для Тило Вольфа, лидера Лакримозы, лекарством перед самым первым концертом группы была бутылка виски, средство довольно типичное для индустрии развлечений. Но ничего типичного не было с первым выступлением Лакримозы.

Много ли групп дебютировали на сцене на фестивале перед толпой в 15000 пар пристально следящих глаз? Это немного не те расписанные вечера в местной забегаловке. Так как Лакримоза смогла столько лет не отдавать “долги” своим фанатам? Это было не столько сознательное решение, сколько боязнь толпы, имевшаяся у Тило — это и привело к тому, что Лакримоза, во главе которой последние 16 лет стоит Тило Вольф вместе со своим соавтором и супругой* Анне Нурми, откладывала свой первый концерт вплоть до выпуска четвёртого студийного альбома.

ТИЛО ВОЛЬФ: Многие годы люди предлагали мне выступить, но я всегда говорил “нет”. Потом, в конце концов, я сказал «да» — это был фестиваль с пятнадцатитысячной толпой. И я подумал: “Если я сделаю это, то это будет напролом”. Потому что тогда пути назад не будет. Это был единственный выход для меня. После концерта я знал — я выжил. Пускай с бутылкой виски и совершенно пьяный, но я всё же выжил.

С тех пор Лакримозе удалось намного больше, чем выжить — построить достойную карьеру, стремительно приближающуюся к 20-летней отметке. За эти годы группа записала 10 альбомов, никогда не прерываясь больше, чем на два года, так было вплоть до 4-летнего перерыва между Licthgestalt (2005) и последней пластинкой Sehnsucht (2009). Их музыкальный стиль пробегает от готики до симфоники, металла и рока, делая небольшие остановки на переплёте жанров. Они объехали с турами весь мир и обзавелись множеством местных фан-клубов от Южной Африки до Европы и Азии, каждый раз радуясь встрече с фанатами после концерта. Учитывая изначальную боязнь толпы Тило Вольфа, это может показаться немного странным. Но это уже не та фобия, которая была у Тило в начале карьеры. Он всегда хотел играть в живую, и, с тех пор как он сделал свой выбор — победить свой страх, концерты стали одной из его любимых частей в работе с Лакримозой.

ТИЛО ВОЛЬФ: Теперь это одна из моих самых больших радостей. Мне всегда хочется поговорить с людьми, потому что они так много разделяют со мной, а я хочу разделить что-то с ними. Вторая причина заключалась в том, что я понял, что у Лакримозы нет будущего, если я не выйду на сцену. Я должен был перепрыгнуть эту гору и прыгнуть в своего рода пустое пространство, где я совершенно не понимал, чем может всё закончиться, ведь я и понятия не имел, что со мной будет на сцене.

Это не значит, что Тило полностью избавился от волнения, что находит на него, когда он выходит на сцену вместе с Анне и остальной группой. Скорее, он нашёл свой собственный способ справиться с чувством, когда на него смотрят тысячи пар глаз практически каждый вечер. Он просто закрывает глаза.

Тило Вольф, Лакримоза

ТИЛО ВОЛЬФ: Я довольно застенчивый человек и иногда мне не хочется, чтобы на меня смотрели. Всякий раз, когда я закрываю глаза, то я словно маленький ребёнок, который раз и (он закрывает глаза ладонями): “Никто меня не видит”. Конечно, я знаю, что вокруг люди, но я закрываю глаза и думаю: “Не беспокойся, просто не обращай внимания”.

 

Таким образом Тило заставил себя чувствовать себя комфортно во время шоу. Наблюдая за ним сегодня, невозможно найти и намёка на неуверенность в его действиях, он даже внедрил театральные движения рук и танец в своё выступление. В перерывах между куплетами, можно заметить, как сильно загримированный певец что-то выговаривает в такт барабанам и взмахивает руками словно кто-то между дирижёром и печальным клоуном с логотипа группы. Эти танцы для Вольфа стали почти необходимостью.

ТИЛО ВОЛЬФ: Когда я вышел на сцену, я в первый раз осознал, что песни-то довольно длинные, если ты на сцене и тебе нечего петь — так что же мне делать? Я не мог просто стоять, поэтому я начал танцевать. Вот так всё и развилось. Сначала я думал, что это должно быть ужасно глупо, поэтому я просто закрывал глаза и делал то, что, я чувствовал, было правильным. Теперь я ни о чём не думаю, просто делаю то, что хочу. Я просто танцую или слушаю музыку, как если бы я был дома.

Что же до дома — ведь всё это случилось тогда, в готических клубах его родного города Франкфурта-на-Майне, в Германии. Тогда Вольф впервые стал соединять разные кусочки музыки вместе, получая постоянно меняющуюся мозаику — ни что иное, как непредсказуемое экспериментальное звучание Лакримозы. Для Тило всё свелось к старому, избитому выражению: если хочешь сделать что-то хорошо — сделай это сам.

ТИЛО ВОЛЬФ: В 80-ые, когда я бывал в готических клубах, я всегда просил поставить Guns ‘n’ Roses, и парни такие: “Ты с катушек съехал?” А я им: “Мне всё равно. Мне нравится эта группа”. Я просто хотел смешать разные нравившиеся мне музыкальные стили, и не находил группы, которая бы действительно делала это, будь то метал группа, готик или электро. И тогда я подумал, что я просто должен сделать это сам. Я просто пытался собрать все кусочки воедино.

Что действительно интересно, так это то, что на стадии зарождения Лакримоза была музыкальным проектом без какой-либо музыки вовсе. В творческом процессе, который остается неизменным и по сей день, песни Вольфа брали своё начало в юношеских немелодичных стихах, музыка к которым была написана позже.

ТИЛО ВОЛЬФ: Я основал Лакримозу не потому что я хотел стать рок-звездой или чем-то таким. Мне хотелось иметь другое измерение для своих стихов, что я писал с… Я даже вспомнить не могу. Я постоянно записывал свои мысли. Но потом я пришёл к осознанию того, что этого больше недостаточно. Я хотел сыграть что-нибудь своей девушке. Началось всё по очень простой причине, только для этого. И из этого всё развилось и превратилось в группу. Продолжая, я не хотел обрубать корни, ведь это было истоком — почему я делал это. Зачем бы я стал менять что-то? Это главная мысль, вот почему я всё ещё занимаюсь этим. Это изумительно — словно писать сценарий к фильму. Слова это и есть фильм, они — картинки в моей голове, мне просто нужно описать музыку вокруг них.

В 1991 году, после выхода демо под названием Clamor в 1990, пришло время записать первый альбом Лакримозы — Angst. Вольф быстро понял, что он не из тех людей, кому нравится, когда им диктуют условия, и решил с самого начала, что путь “сделай это сам” как раз для него. Поэтому он создал свой собственный лейбл, Hall of Sermon — изначально основанный, чтобы издавать альбомы Лакримозы, лейбл с тех пор расширился и занимается также другими готическими артистами и dark wave артистами.

ТИЛО ВОЛЬФ: Когда я записал первую демокассету, я разослал её нескольким звукозаписывающим компаниям, и они прислали мне в ответ договоры по типу: “Мы выбираем эти песни, мы выбираем обложку” и тому подобное. И я почувствовал, что так быть не может, поэтому сделал всё сам. Единственной проблемой было то, что я и понятия не имел, чем занимается звукозаписывающая компания. Так что мне потребовался год, чтобы узнать, что мне нужно сделать, чтобы выпустить альбом. Причиной всему было желание быть независимым и принимать решения самостоятельно. Никто не может указывать мне, что мне делать.

Тогдашняя Лакримоза, до 1993 сольный проект Тило Вольфа, была преобразована в дуэт с женщиной, ставшей для Тило не только его музыкальным “сообщником”, но также супругой*. Мир музыки усеян трупами групп, которые распались из-за внутренних распрей и, в определенном смысле, отсутствия уважения между участниками. Но супруги*, стоящие за Лакримозой, по словам Вольфа, никогда не имели подобных проблем при написании песен.

Анне Нурми, Лакримоза

ТИЛО ВОЛЬФ: Это процесс, полный уважения. Если она [Анне] делает что-то, что я не понимаю, я спрашиваю её об этом, но я никогда не скажу: “Я не хочу, чтобы так было”. Я спрашиваю её, и если у неё не получается объяснить, я говорю: “Тогда, пожалуйста, запиши так, чтобы я смог понять это” и наоборот.

Тот факт, что они оба стараются держаться себя, по крайней мере в музыкальной стороне дела во время написания песен, вероятно также вершит чудеса долголетия не только их брака*, но и музыкального союза.

ТИЛО ВОЛЬФ: В конце мы обсуждаем всё вместе, но вообще мы работаем по отдельности, что очень важно, ведь каждый из нас должен отражать свои собственные чувства, а не пытатся угодить другому. Даже несмотря на то, что мы одна группа, очень важно сосредоточиться на том, что хочет сделать каждая личность.

На протяжении всей своей совместной работы, Вольф и Нурми всегда проникали в тёмную сторону музыки, и хотя ранние сольные альбомы Тило были весьма мрачными опусами, красота развилась за покровом тьмы, и сосредотачиваться только на этой мрачности означает видеть лишь половину картины. Как отмечает Вольф, хотя это может удивить многих, кто слышит его музыку впервые, он никогда не был тем, кто погрязает в пессимизме. Он даже описывает процесс написания музыки как единственные мгновения, когда он может быть на 100% открытым. Например, тема последнего альбома Лакримозы о пробуждении из комы отчаяния.

ТИЛО ВОЛЬФ: Я всегда был очень оптимистичным человеком. Иначе я бы покончил с собой много лет назад. Что я пытаюсь сделать, так это обратиться лицом к тёмной стороне моей личности, чтобы стать сильнее. Я думаю, что это слабость, когда ты пытаешься скрыть что-то или не имеешь смелости встретить это лицом. Я пытаюсь посмотреть в лицо и стать сильнее. Когда я был моложе и записывал альбомы, я ещё не совсем хорошо это понимал. Я был весь в печали. И чем старше я становился, тем сильнее осознавал, что есть два пути из этой печали: ты тонешь в ней или берёшь из неё силы. И я выбрал второе. Вот почему в своей музыке я всегда стараюсь найти свет.

И этот кропотливый поиск света полностью поглотил Вольфа. Вдобавок к управлению Hall of Sermon, сочинению музыки и написанию текстов для Лакримозы, турам в честь каждого альбома, Вольф также занимается дизайном обложки каждого альбома. Взваливание на себя столь многих обязанностей ведет к постепенно охватывающему чувству подавленности. В конце концов, он возьмёт перерыв, говорит Тило, вопрос лишь в том, чтобы найти свободное время — и это доказательству тому, что проще сказать, чем сделать.

ТИЛО ВОЛЬФ: Уже много лет как я говорю: “Мне нужно взять перерыв, мне нужно отдохнуть”. Но такого просто не случается. Например, прямо сейчас я хотел немного передохнуть прямо перед туром, так как он довольно длинный. Но я просто не нашёл время, потому что организация тура занимает много времени. Я был так вымотан после выпуска нового альбома, так что между двумя турами я сказал, что потом у нас будет небольшой отпуск, который сейчас просто невозможен, потому что я отсутствовал слишком долго и мне так много предстоит сделать. Я считаю вторую часть тура, европейскую часть, своим отпуском. Это всегда так. Но мне всё-таки нужен отдых прежде, чем я просто свалюсь однажды.

Тило Вольф также начал сайд-проект в 2004 году — Snakeskin. Звучание очень сильно отличается от Лакримозы, имея темную, электро-оперную атмосферу. Snakeskin начинался как “недавящий” сольный студийный проект, но под логотипом Snakeskin выпущено уже два альбома, а Вольф стал жертвой собственного успеха.

ТИЛО ВОЛЬФ: На самом деле, это вроде отпуска. Я могу делать что-то, не испытывая никакого давления. Я хотел вырваться и сделать что-то абсолютно отличное [от Лакримозы]. Сейчас проект стал настолько успешным, что каждый давит на меня, спрашивая: “Когда выйдет новый альбом?”. Я не знаю, как всё пойдёт дальше. Конечно, я продолжу, я люблю этот проект. Но я не знаю, когда и как.

На данный момент Тило сконцентрирован исключительно на Лакримозе. Группа сейчас в самом разгаре тура в поддержку Sehnsucht, но Вольф уже весь в предвкушении, куда музыкальный путь Лакримозы возьмёт курс в следующий раз. На протяжении всей карьеры группы, альбомы, следуя один за другим, стали уникальный узором незапланированных трилогий, где, по словам Тило, три альбома сливаются в определённом ключе — музыкально и тематически. Если Лакримоза останется верна такому порядку, а слова Тило на это прямо указывают, то получится, что Sehnsucht это начало ещё одной, новой трилогии.

ТИЛО ВОЛЬФ: Когда я окидываю взглядом историю Лакримозы, то вижу, что всегда было три альбома, идущих один за другим. Сейчас, с выходом нового альбома, я чувствую, что это новая глава — огромная новая глава. Я чувствую, что Лакримоза с этим альбомом возродилась. Я ощущаю новый путь для Лакримозы. Я очень взбудоражен, желая увидеть, как же разовьётся эта история со следующими альбомами в этой трилогии. Я думаю, что это действительно как второе рождение Лакримозы.

ДАННЫЕ

2009 (c) Joe Henley, taipeimetal.com 

Примечание: * — неофициальная и неподтверждённая информация

Перевод — Анна Ширшикова, специально для LacriWelt Russia

ОРИГИНАЛ

ЧИТАТЬ НА АНГЛИЙСКОМ

This page is also available in: Английский

X