Прошло уже добрых 4 года с тех пор как Лакримоза выпустили свой последний студийный альбом. Но долгое ожидание всегда заканчивается одинаково. 8 мая наконец-то выйдет в свет свежий труд Тило Вольфа и Анне Нурми. Альбом называется «Sehnsucht», и является, между тем, десятым студийным альбомом Лакримозы. Почему нам пришлось так долго ждать этого творения, и о многом другом корреспондент Darkmoments Лея Зоммерхойзер говорила 17 апреля по телефону с исполнителем Тило.
8 мая в лице «Sehnsucht» появится 10й студийный альбом Лакримозы. Насколько ты доволен результатом?
ТИЛО ВОЛЬФ: В высшей степени доволен. Моя ситуация замечательна тем, что я могу не покидать студию пока не буду полностью удовлетворен результатом, ведь у меня над душой не стоит звукозаписывающая фирма, которая в один прекрасный момент заявляет: «Все, хватит, пора сдавать работу». Я, таким образом, могу работать до тех пор, пока не буду доволен. Это, в том числе, причина некоторой задержки альбома. Я, собственно, хотел выпустить его пораньше, но я работал до тех пор, пока не стал доволен и счастлив. Мне ведь потом жить с этим альбомом. И когда я оглядываюсь на альбомы, которые уже записал, я рад и благодарен судьбе за то, что я все еще могу слушать мои старые записи, что они все еще захватывают меня. Было бы неприятно, если бы было иначе, и я говорил своим коллегам: «Боже, этот альбом, 10-летней давности, кажется мне слишком жестким!». Я рад, что это не наш случай.
Ты только что упомянул, что запись нового альбома немного затянулась. Это связано также с тем, что вы после выпуска вашего предыдущего альбома, «Lichtgestalt» сперва довольно долго гастролировали, или ты просто-напросто перфекционист?
ТИЛО ВОЛЬФ: (смеется) В принципе, и то и другое. Этому есть разные причины. Во-первых, долгий тур, затем – долгая работа над DVD «Lichtjahre». Мы вели видеозапись во время тура, и к нашему возвращению у нас было 1000 часов видеоматериала, который надо было разобрать. Это, естественно, стоило нам времени и сил. Тогда же мы делали концертный диск, и, опять-таки, должны были прослушать все записи, и решить, соответственно, какие записи, из каких городов мы запишем и т.д. Затем, когда в 2007 все было готово и записано, в середине года я переоборудовал мою студию, и тогда, собственно, все началось. Таким образом, в декабре 2007 я приступил к записи песен для «Sehnsucht», и в начале этого года, где-то в марте, окончил запись. В целом я работал над альбомом полтора года, хотя, конечно, не каждый день, поскольку у меня есть и другие проекты. Вот так вот довольно быстро пролетели 4 года, ведь в это время случилось многое.
CinemaBizarre – твои протеже, как и раньше?
ТИЛО ВОЛЬФ: Разумеется.
Остается ли у тебя время для себя, если помимо собственной группы ты занимаешься другими проектами?
ТИЛО ВОЛЬФ: Да, это сложно, но это все вопрос тайм-менеджмента. Бывают, конечно, моменты, когда не удается разобраться со всем сразу, но, в общем и целом, я хочу жить разнообразно, а не проводить все своем время за компьютером или у телефона. Я хочу сказать, что я всем этим занимаюсь, потому что мне это нравится, а когда это прекращает нравиться, имеет смысл спросить себя, нужно ли это вообще продолжать, и если нужно – то зачем? Следует всегда смотреть с этой стороны, чтобы находить равновесие между жертвой и удовольствием.
Я слышала, название альбома поначалу должно было звучать как «Koma». В конце концов, вы сошлись на «Sehnsucht». Как так случилось?
ТИЛО ВОЛЬФ: Ну да, «Koma» была первой мыслью, поскольку так называется центральная песня альбома. Потом оно изменилось в пользу «Sehnsucht», поскольку я всегда задумываюсь незадолго до конца записи о том, как можно визуально представить альбом, то есть, как будет выглядеть обложка. При этом я оцениваю альбом в целом с эмоциональной точки зрения, и мне бросилось в глаза, что этот новый альбом довольно глубоко проникает в тематику «Тоски». Каждое название описывает какую-то свою форму тоски, чего, правда, не планировалось. То есть, это не альбом идеи, так получилось инстинктивно или интуитивно, и это бросилось мне в глаза только под конец работы. Поэтому я, недолго думая, поменял название, что есть опять-таки одно из преимуществ возможности решать самому за себя, когда над душой не стоит никакая звукозаписывающая фирма (cмеется).
Как же конкретно соотносятся название и обложка нового альбома?
ТИЛО ВОЛЬФ: Между ними есть конкретная связь в том плане, что сзади мы видим Арлекина, который является, в общем-то, моим альтер-эго. Так же удивленно, как он стоит там, с факелом в руке, так же удивлен и я своему альбому, поскольку могу честно признать, что, когда я начинал работу над альбомом, я не ожидал, что он выйдет таким резким и эмоциональным. Огонь, который можно видеть на обложке, в принципе, является символом тоски. Огонь потому, что тоска — это источник огромной энергии, что она очень красива, но также может быть очень опасной. Если безвольно отдаться тоске, она поглотит тебя, сожжет изнутри, и ты превратишься в ее раба.
Из этой тоски в конце концов выскакивает конь, который для меня подчеркивает, с одной стороны, своей красотой еще раз красоту тоски, с другой стороны, силу и энергию, которые конь в такой позе несет в себе. Конь, естественно, неоседлан, поскольку это конь, которого еще нужно укротить, как нужно укрощать тоску. Она не должна укротить наездника, но он должен укротить ее, то есть, коня. Кроме того, можно понимать коня как символ свободы. Ты легко вскакиваешь на коня, чтобы умчаться открывать новые миры, на что и тоска побуждает в конечном счете человека. Без тоски мы не смогли бы продвигаться в новые измерения. А дама на коне, наездница – это наша старая знакомая Элодия, которая умерла 10 лет назад. Но тут она возникает снова, чтобы, с одной стороны, показать, что тоска может быть сильнее смерти, что она как бы может преодолеть грань смерти.
С другой стороны, она возникает тут, так же как она возникла в первый раз на обложке альбома Лакримозы, а именно, в 1993 году на обложке «Satura», абсолютно обнаженная, без покрова и одежды, так сказать, беззащитно и в то же время немного потусторонне, как дух. Она намеренно появляется тут, чтобы установить эту связь с прежними альбомами Лакримозы, поскольку в новом альбоме я вижу как раз очень четкую связь с изначальной тематикой группы.
К чему ты сам стремишься в первую очередь?
ТИЛО ВОЛЬФ: Это могут быть разные вещи. Тоска может проявляться по-разному и в разных лицах. Существует, конечно, основная тоска, которую, говоря об этом слове, нельзя обделять вниманием. Это, естественно, тоска по опоре в другом человеке, межчеловеческой любви, это некоторое телесное и сексуальное влечение, которое, в известной мере, сопровождает, наверное, каждого из нас. На одном этом примере мы уже видим, как опасна может быть тоска. Один этот ее аспект может уже являться уничтожающим. Существует множество людей, которые погибали от влечения к одной любви, к одному конкретному человеку. Но это еще не все. Во мне есть и другие страсти. Это может быть и жажда мести, которую можно услышать в песне «Feuer». Это может быть также тоска по правдивости, как в «Koma», по бдительности в собственном восприятии. Существует множество страстей, хоть, например, совершенно приземленное увлечение хорошими винами или хорошей едой.
Как появились тексты к новому альбому?
ТИЛО ВОЛЬФ: Они появляются совершенно по-разному. Я редко сажусь и говорю себе, сейчас, мол, я буду писать текст, чаще я просто записываю свои мысли.
У тебя есть своего рода дневник, который ты постоянно ведешь?
ТИЛО ВОЛЬФ: Да, в принципе, можно это так себе представить. Хотя это не переплетенная тетрадь, я пишу где попало, хоть скатерти в каком-нибудь баре. Когда я чувствую этот позыв – что-нибудь написать, я стараюсь записать мысль тут же, не фильтруя. Это может быть в самые разные моменты. «I Lost My Star In Kransodar» я написал в номере в отеле в Петербурге, как раз после того, как мы провели пару дней в воспетом городе. И когда мы прибыли в Петербург, я заметил, что, хотя я физически уже в Петербурге, мысленно я еще в Краснодаре. Тогда в номере в отеле я записал свои мысли. Эта песня мой, так сказать, сувенир из тура. Кто-то покупает открытки, а я написал песню (смеется), которую я смог потом привезти домой.
Ну, а другие тексты… например, текст «Die Taube», возник в ситуации, когда я был относительно расслаблен. Я бы не назвал этот текст одним из самых прямых или эмоциональных из написанных до сих пор. И, несмотря на это текст возник в ситуации, в которой я был более-менее расслаблен. Как минимум, для этого текста не было никакого прямого повода к написанию. Я это всегда нахожу интересным, поскольку это указывает на то, что многое дремлет в подсознательном, и выходит на поверхность, только когда мы полагаем, что находимся в надежном месте.
Что для тебя является решающим пунктом в определении, какую песню петь по-немецки, а какую по-английски?
ТИЛО ВОЛЬФ: В общем-то, интуиция. Я в целом работаю весьма интуитивно, и если какая-то сточка автоматически появляется у меня перед глазами по-английски, как, например, в случае с «Call me with the Voice of Love»… Я ведь проснулся с этой мелодией и, пока я не сел за фортепиано в своей студии, я держал в голове эти слова. И их не переосмыcливал, и не думал, напишу ли я эту песню по-немецки, и как оно будет звучать, если я переведу эту строчку, но остановился на первой мысли и просто развил ее дальше. Ведь в большинстве случаев бывает так, что подсознательное знает лучше, какой путь верный, тогда как сознательное только задает 10000 вопросов, на которые оно само на данный момент не способно ответить. Поэтому всегда лучше всего слушаться интуиции.
Какой музыкальный элемент в музыке Лакримозы ты считаешь наиболее ценным, и непременным?
ТИЛО ВОЛЬФ: О, (смеется) я никогда об этом не задумывался. Хотя я много экспериментирую с инструментами, скажем так, непременным должен быть не какой-то один инструмент, но комбинация полярностей. Что меня всегда восторгало – так это когда вместе звучат инструменты, которые, казалось бы, несовместимы. «Mandira Nabula», например, — это классический номер для баса, гитары и ударных, но ближе к концу песни совершенно четко все больше и больше выступает на первый план аккордеон. Собственно, песня является диалогом двух инструментов, соло-гитары и аккордеона, и под конец побеждает аккордеон со своей темой.
Это как раз то, что всегда должно быть в Лакримозе, то есть, скажем, чтобы инструменты состязались друг с другом или, чтобы, казалось бы, несочетающиеся инструменты звучали в паре. Это меня восхищает. А что это, в конце концов, окажутся за инструменты, уже второстепенно. Я вполне мог бы даже представить себе, что запишу целый альбом без струнных, или, например, альбом без гитар, хотя и те, и другие до сих пор играли значительную роль в музыке Лакримозы. Но вполне может так случиться, что ни то, ни другое больше не появится. То, что мы сейчас делаем – сталкиваем миры друг с другом, чтобы всегда было напряжение между двумя полюсами.
Ты до этого упоминал уже свой собственный лэйбл, под которым вы выпускаете диски Лакримозы, и перечислил его преимущества. Как насчет недостатков? Они тоже есть?
ТИЛО ВОЛЬФ: (смеется) Ясное дело! Существуют огромные недостатки, в первую очередь на том этапе, на котором я сейчас нахожусь. Я каждый день ощущаю на себе эти недостатки, поскольку все решения нужно принимать самому, и всю работу, которая в фирме распределяется штабом по сотрудникам, приходится выполнять самостоятельно. Таким образом, это не та ситуация, когда, подготовив альбом, можно откинуться в кресле и сказать, мол, я доволен альбомом, теперь буду ждать, пока он выйдет. Напротив, период между записью и выпуском – самый нервный, поскольку в этот период происходит основная работа лейбла, и из мира творца тебя бросает в совершенно другой мир, и надо, так сказать, выйти на рынок .
Это, естественно, культурный шок с одной стороны, от которого я бы с удовольствием отказался, и, также, это большие энергетические затраты и необходимость сконцентрироваться как раз в тот момент, когда ты выжат после записи альбома, и хочется чего угодно, только не заниматься этим. Таким образом, существуют значительные недостатки наличия своей фирмы. Должен честно признать, что постоянно задаюсь вопросом, не перевешивают ли эти недостатки все достоинства? И каждый раз, прежде чем браться за альбом, я раздумываю, хочу ли я снова сам все делать через Hall of Sermon.
До сих пор перевешивал творческий интерес, и я делал все как обычно, но, как я уже сказал, есть существенные недостатки, и, конечно, экономическая ситуация. Весь риск ложится, естественно, на мои плечи. То есть, если альбом провалится, то нельзя будет сказать, да, не повезло, следующий альбом я запишу у другой фирмы, и все начнется с нуля, а надо будет платить самому по счетам.
В музыкальной индустрии сейчас ведь тоже не все благополучно. Первые фирмы, например, GUN Reords или Dependent покинули музыкальные круги. Как ты смотришь на нынешнюю ситуацию на рынке.
ТИЛО ВОЛЬФ: Да, как раз то, что фирмы типа GUN вынуждены закрываться указывает на катастрофичность нынешней ситуации. И это указывает, в том числе, на то, что я годами уже повторяю, как заведенный, что как раз у музыкантов-альтернативщиков нужно покупать диски, поскольку именно альтернативная эстрада находится в наибольшей опасности. Когда работаешь в области, в которой количество продукции более-менее ограниченно, и итоговая прибыль, которую можно собрать, является лишь малой долей того, что собирают крупные компании, тем более важно, чтобы публика сохраняла верность лейблу и группе, и покупала диски.
Как видно на примере GUN, лейблы закрываются, и группы оказываются на улице и не могут больше записывать диски. В конце концов, альтернативной эстрады просто не станет, и нам придется крутить туда-сюда топ 10 по радио, и нигде кроме него ничего больше просто не будет. Это кошмарная картина, и я надеюсь, что до этого все же не дойдет. Но, в том виде, как все сейчас есть, мы как раз на прямом пути к этому. Поэтому важно, чтобы группы выпускали альбомы фирменного качества, как мы, например, делаем с нашим художественным оформлением. К новому альбому будет прилагаться 28-страничный буклет с филигранными картинами, фото с различных фотосессий и т.д.
Мы также пытаемся давать что-то действительно ценное из старой школы. Когда я покупаю диск, я сажусь, изучаю буклет и читаю тексты. Я действительно хочу держать альбом в руках. Было бы здорово, если бы многие другие относились к этому так же, а не просто загружали песню в айпод, и довольно.
Как ты продолжишь предложение «Музыка – это…»?
ТИЛО ВОЛЬФ: Музыка – это самое прекрасное, что люди могут потерять, и что у них есть из нематериального. Это, так сказать, самая прекрасная в мире из нематериальных вещей.
Ваши альбомы всегда содержат какие-то повторяющиеся элементы: черно-белая обложка, название из одного слова. Ты никогда не думал порвать эту красную нить?
ТИЛО ВОЛЬФ: В самом начале, выпуская третий альбом, то есть, в 1993, я ненадолго задумался над тем, чтобы нарушить это. Я рад, что не сделал так, потому что та Вселенная, которая в процессе возникла в этих рисунках, — это красивый собственный мир, который я очень ценю и в котором чувствую себя хорошо. К тому же, я люблю непрерывность, и нахожу прекрасным, когда по одной обложке можно понять, что это за группа, так сказать, из чьих конюшен лошадь.
Есть ли уже планы тура в связи с новым альбомом?
ТИЛО ВОЛЬФ: Да, и вполне конкретные. Точных дат я пока не знаю, но предположительно будет так: в июле мы начнем тур в Бразилии, до конца июля объездим Латинскую Америку, в августе посетим Азию и в сентябре, предположительно, приедем в Германию. В Испании, думаю, мы завершим тур. На нынешнем этапе мы планируем шесть концертов в Германии.
Вы не в первый раз путешествуете по Латинской Америке и Азии. Было ли что-то, что тебя особенно впечатлило в этих землях?
ТИЛО ВОЛЬФ: Господи, было множество таких переживаний, которые оставили прочный след в моей памяти. Это самые различные вещи, с которыми ты знакомишься там, потому что попадаешь в совершенно иные культуры. Я хочу рассказать пару таких впечатлений: в Азии меня восхитила одна вещь, когда мы были в Шанхае. Всегда, когда мы приезжаем в какой-нибудь город, к нам приставляют человека, который занимается всеми встречами с прессой и подобными вещами. Дама, которая занималась нами в Шанхае, высокопрофессионально, встретила нас уже в аэропорту со всеми газетами и докладами, и затем два дня водила нас от одного интервьюера к другому, и действительно проделала большую работу.
И когда мы потом, под конец этих двух дней, начинали концерт, и я стоял на сцене, я увидел ее, — и меня это очень тронуло – она стояла в первом ряду, в слезах, поддерживаемая подругой. Она проплакала весь концерт. После концерта я подошел к ней и спросил, что случилось, и она рассказала мне, что она основатель китайского фанклуба Лакримозы, и уже целую вечность большой наш фанат. Правда, она не хотела мне этого говорить, потому что это помешало бы сотрудничеству. Мне это показалось невероятным. Эта сдержанность, профессионализм с которым она не подала ни малейшего вида, что она мой фанат, и делает все это лишь затем, чтобы получить автограф и фото со мной, такого я не встречал нигде в мире. Первое, что обычно делают люди – это собирают фотографии, пропуска за сцену, и потом только «Да, я могу еще что-нибудь для тебя сделать…» Так, это мне показалось очень трогательным. И это очень характеристично для поведения публики вообще, с которым мы столкнулись в Азии.
С другой стороны – впечатления от Латинской Америки, которые прямопротивположны. В последнем туре, я помню, мы с Анне хотели просто сходить в ресторан напротив отеля, и наш промоутер сказал, что это не лучшая идея, и что надо сперва позаботиться о секьюрити. Мы нашли это несколько глупым, но потом пошли в ресторан, и первой проблемой было, что в ресторане огромные окна. Через мгновение люди стояли у окон снаружи и фотографировали, как мы сидим за столом. Сперва мы не обратили на это внимание.
Следующей проблемой оказалось, что все они, естественно, ринулись в ресторан, и секьюрити вынуждены были собраться в том углу, где мы сидели. Они никого не пропускали, и мы в итоге остались там совсем одни. Они даже официантов не пропускали, потому что заметили, что один официант попросил автограф. И вот мы сидели там одни, и даже поесть не могли(смеется), потому что официантов не пропускали к нам. Так можно видеть различные реакции и поведения людей в разных частях света.
Много ли вас слушают в Финляндии, тем более, раз Анне оттуда?
ТИЛО ВОЛЬФ: С одной стороны, у нас много слушателей в России или в Латинской Америке, что, вероятно, связано с эмоциональной культурой. С другой стороны, очевидно, по той же причине, в таких странах как Финляндия, Швеция, Норвегия, Лакримоза почти совсем не принимается, поскольку такой высокой эмоциональности в этих странах очевидно нет. Собственно, даже в Германии у нас не такая уж огромная аудитория, потому что и здесь уже можно почувствовать, что местная культура холоднее, и такая эмоциональная музыка дается людям с трудом.
И чем дальше двигаешься на север, тем труднее она там для понимания, и интересно, что Анне родилась в Финляндии, и все же Лакримозу в Финляндии почти не слушают. Но мне это нравится, потому что это указывает на то, что Лакримоза – не трендовая музыка, что здесь действует культурный подход к музыке, а тренды не играют никакой роли. Это мне нравится. И в этом, вероятно, причина тому, что Лакримозе в будущем году стукнет уже 20 лет.
Точно, грядет празднование большого юбилея. Есть ли у Вас уже планы на этот счет?
ТИЛО ВОЛЬФ: Есть пара идей, пара вещей, которые я с удовольствием бы сделал, но я не знаю, так ли они воплотимы, как я это себе представляю. Чего точно не будет, так это одного большого концерта-празднования. Потому что это не честно: где должен состояться такой концерт? Если устраивать его в Европе, обидятся Азиаты и латиноамериканцы. Если мы устроим его в Бразилии или Мексике, кто-нибудь еще обидится, и будет прав. Для нас это будет сложно, потому что мы трепетно относимся ко всей нашей публике, в разных частях света, и не хотим ни у кого ничего отнимать. Если устраивать праздник, то в виде специального выпуска, а не в форме концерта, в котором примут участие от силы пара тысяч человек, а слушатели со всего остального мира останутся ни с чем.
А как ты сам будешь праздновать юбилей?
ТИЛО ВОЛЬФ: Об этом я еще не думал. Возможно, освобожу себе выходной и прослушаю все свои диски за раз (смеется).
© Darkmoments.de 2009, Lea Sommerhäuser
Перевод — Юльхен Глазова специально для LacriWelt Russia
This page is also available in: Английский